Три года назад Кремль, запуская проект «Крымнаш», поставил перед собой ряд стратегических целей по ликвидации украинской государственности и выстраивания «особых отношений» с Западом. Захват украинской земли был продиктован сиюминутными интересами Владимира Путина и его ближайшего окружения. Миф о «сакральном» полуострове, «защите» русскоязычных, сказки о богатой и сытой жизни в России – были лишь пропагандистским прикрытием военной операции.
За три года после аннексии Крыма и начала «гибридной войны» против Украины Москва допустила несколько критических просчетов, которые загнали кремлевскую политику в тупик. Первый стратегический провал – попытка создания квазигосударства «Новороссии», от Донбасса до Одессы с выходом в Приднестровье. По сути речь шла о «сухопутном коридоре» в Крым. Как показали опубликованные переговоры путинского советника Сергея Глазьева, наступление российских войск планировалось маскировать под гражданские протесты. Весной-летом 2014 года, когда эйфория от «Крымнаша» была на пике, из риторики кремлевских политиков и пропагандистов исчезло слово «Украина». Его заменяли «хунтой», «киевскими властями» или «бандеровским режимом». Общественное мнение России и востока Украины готовили к тому, что крымский «референдум» – лишь начало ползучего распада страны.
Читать далее СЕРГЕЙ СТЕЛЬМАХ: Крым – три года катастроф
